Относительное время

Теория, что события более фундаментальны, чем моменты, которые не существуют сами по себе, но представляют классы событий, определяемых понятием одновременности, обычно известна как теория соотносительного (или относительного) времени. Она была сформулирована Лейбницем, который противопоставил ее ньютоновской теории абсолютного времени. Теория Лейбница базировалась на его принципах достаточного основания, тождества неразличимых (indiscernibles) и предустановленной гармонии.

Согласно первому из этих принципов, ничто не происходит без того, чтобы не иметь основания, почему оно должно быть таким, а не другим. «Истины разума, — писал Лейбниц, — важны, и противоположное им невозможно; истины факта — случайны, и противоположное им возможно... Но достаточное основание должно быть также и в истинах случайных, или истинах факта» '. Конкретная форма этого скорее плохо определенного основного принципа заключается в том, что одинаковые причины должны вызывать одинаковые действия. к примеру, как указывал сам Лейбниц во втором из своих пяти писем к стороннику Ньютона Кларку: «Архимед, когда он в своей статье о равновесии хотел перейти от математики к физике, был вынужден воспользоваться частным случаем великого принципа достаточного основания. Он допускает, что весы останутся в покое, если на их обеих чашах все одинаково и если на концах обоих плеч рычага поместить равные тяжести. Ибо в этом случае нет никакого основания для того, чтоб ы2 одна сторона весов опустилась скорее, чем другая».

Лейбниц применил этот принцип к времени в знаменитом отрывке своего третьего письма: «Допустим, кто-нибудь спросил бы, почему бог не создал все на один год раньше; допустим дальше, он сделал бы из этого вывод о том, что бог сотворил что-то, для чего нельзя найти основание, по которому он действовал так, а не иначе. На это можно возразить, что подобный вывод был бы справедлив, если бы время являлось чем-то вне временных вещей, ибо тогда, конечно, было бы невозможно найти основание для того, почему вещи — при предположении сохранения их последовательности — должны были бы быть поставлены скорее в такие, чем в другие мгновения. Но как раз это доказывает, что мгновения в отрыве от вещей ничто и что они имеют свое существование только в последовательном порядке самих вещей, а так как этот порядок остается неизменным, то одно из двух состояний, к примеру то, в котором все совершалось бы на определенный промежуток времени раньше, ничем не отличалось бы от другого, когда все совершается в данный момент, и различить их было бы невозможно».

Согласно принципу тождества неразличимых, который Лейбниц дедуцировал из своего принципа достаточного основания, невозможно, чтобы существовали вещи, которые отличаются sole numero, или только потому, что их две, а в остальном были бы полностью подобны. В своем четвертом письме к Кларку Лейбниц пишет: «Полагать две вещи неразличимыми означает полагать одну и ту же вещь под двумя именами. Таким образом, гипотеза, согласно той вселенная будто бы могла сначала иметь другое положение в пространстве и времени, чем присущее ей ныне, и все же, несмотря на это, все отношения между ее частями были бы2 те же, что и сейчас, является невоз3можной выдумкой».

Монады Лейбница взаимно независимы, но для того, чтобы они образовали одну вселенную, каждая по-своему отражает весь процесс вселенной. Знаменитый принцип предустановленной гармонии требовал, чтобы состояния всех монад в каждое мгновение соответствовали друг другу. Лейбниц иллюстрировал этот принцип сравнением двух часов, которые можно сделать идеально синхронными тремя различными способами. Они могут быть, во-первых, связаны физически, как в опыте Гюйгенса, в котором два маятника, подвешенные на бруске дерева, были пущены так, что раскачивались вразнобой, но в конце концов в результате взаимной передачи вибрации через дерево начинали раскачиваться синхронно. Во-вторых, часы можно синхронизировать с помощью непрерывного вмешательства извне. Наконец, часы могут быть построены так идеально, что они будут идти синхронно без какого-либо взаимного влияния или внешнего воздействия. Последняя возможность соответствует предустановленной гармонии.

Таким образом, в теории Лейбница ни пространство, ни время не могут существовать сами по себе, независимо от тел, исключая существование в виде идей в уме бога. Пространство является порядком сосуществования, а время — порядком последовательности явлений. Этот порядок один и тот же для всех монад, ибо, поскольку каждая из них отражает всю вселенную, они по необходимости должны быть синхронизированы друг с другом. Следовательно, поскольку речь идет о временном аспекте вселенной, лейбницевский принцип гармонии эквивалентен постулату универсального времени. Это совершенно ясно видно в вопросе о происхождении вселенной во времени. «Подобная же, то есть невозможная, выдумка содержится в предположении, будто бог сотворил мир на несколько миллионов лет раньше. Кто впадает в выдумки такого рода, тот не может ничего противопоставить аргументам в пользу вечности мира. Так как бог ничего не делает без основания, а здесь невозможно указать основание для того, почему он не создал мир раньше, то отсюда рекомендуется, что он или вообще ничего не создал, или сотворил мир до всякого определяемого времени, то есть что мир вечен. Но если показать, что начало, каково бы оно ни было, всегда одно и то же, то вопрос, почему оно не было другим, сам по себе отпадает. Если бы пространство и время были чем-то абсолютным, то есть если бы они были чем-то крупным, чем определенным порядком вещей, то сказанное представляло бы противоречие. Но так как это не имеет места, то все предположения полны проти2воречия и представляют собой невозможную выдумку».

Лейбниц, по-видимому, не дал какой-либо детальной критики наиболее сильных аргументов Ньютона в пользу абсолютного времени, которые основывались, как мы видели, на его убеждении, что вращательное движение абсолютно. Первая атака на это истолкование эксперимента с вращающимся ведром была совершена Беркли, вся философия того опиралась на отказ от абсолютных идей, и в частности на отказ от абсолютного пространства и времени как объективных реальностей, существующих независимо от нашего восприятия. В своем произведении «О движении» («De Motu»), рпубликован-ном в 1721 году, Беркли показал, что решающим пунктом в аргументации Ньютона было подразумеваемое им предположение, что эксперимент должен был бы дать тот же самый результат, если бы он был выполнен в пустом пространстве, тогда как в действительности ведро было сначала вращающимся и затем покоящимся относительно земли. Его движение только по видимости, а не на самом деле было круговым, так как оно неизбежно включало вращение Земли вокруг своей оси, обращение Земли вокруг Солнца и т. д. Беркли заключил, что явления, на которые ссылается Ньютон, просто указывают на вращение относительно других тел вселенной и что не обязательно вводить идею абсолютного вращения.

Такое же указание было сделано Махом во второй половине XIX столетия в его классической «Механике». Мах отметил, что единственной экспериментальной проверкой, которую можно представить для опровержения представления, что вращательное движение относительно (по отношению ко вселенной в целом), было бы сравнение эксперимента Ньютона, как он проводил его, с экспериментом, в котором ведро остается нетронутым, а вселенная вращается вокруг ведра. Такое испытание провести невозможно, и в результате мы не обязаны принимать ньютоновское истолкование эксперимента с ведром. Следовательно, довод Ньютона в пользу абсолютного времени рушится.